Науке он известен уже давно, практический опыт, и то крайне неудачный, имеет одна Швеция. Теперь в Европе спорят о том, можно ли взимать налог на финансовые транзакции только в 17 странах еврозоны. Или это бессмысленно?

Налог на финансовые транзакции напоминал американскому экономисту Джеймсу Тобину чудовище Лох-Несс: "Оно то и дело всплывает и возбуждает фантазию людей, чтобы потом вновь исчезнуть". В этой шутке лауреата Нобелевской премии было немало горечи: "налог Тобина" при жизни его автора так и не обрел реальных очертаний - равно как и загадочный обитатель шотландского озера.

Кейнс, Тобин и антиглобалисты

Впервые идея налога, который позволил бы регулировать финансовые рынки, особенно рынок деривативных инструментов, "всплыла" в 30-е годы прошлого века, когда ее высказал знаменитый британский экономист Джон Мейнард Кейнс. В 1972 году Джеймс Тобин, подхватив и развив ее, выступил с конкретным планом облагать налогом в размере от 0,05 до 1,0 процента обороты всех трансграничных валютных операций. Ученый считал, что это поможет обуздать краткосрочную игру спекулянтов, поскольку многие сделки станут просто бессмысленными, и сделает обменные курсы денежных единиц более точным отражением долгосрочных макроэкономических процессов.

Спустя четверть века эта идея вдохновила антиглобалистов. Требование обложить налогом глобальный финансовый рынок стало идеологической основой созданной в 1998 году во Франции довольно влиятельной сегодня организации Attac. В 2011 году это требование не раз звучало и во время акций движения "Оккупируй Уолл-стрит". Однако в политических кругах Запада к "налогу Тобина" долгое время относились весьма прохладно, хотя в Европе у него и были отдельные высокопоставленные сторонники.

Элемент новой мировой финансовой архитектуры

Ситуация изменилась в ходе всемирного кризиса 2008-2009 годов. Вызванные им потрясения заставили страны "большой двадцатки" заговорить о необходимости новой мировой финансовой архитектуры. В качестве одного из способов усилить регулирование рынков, бесконтрольность которых поставила мир на грань катастрофы, рассматривалось и введение налога на финансовые транзакции.

При этом имеются в виду не обычные банковские операции, совершаемые рядовыми вкладчиками, а биржевые и внебиржевые сделки с ценными бумагами, валютами, деривативами и сырьевыми товарами, которыми занимаются банки, инвестиционные компании, хедж-фонды и другие профессиональные игроки.

Но стоило кризису немного отступить, как энтузиазма у политических лидеров целого ряда стран заметно поубавилось. Речь идет, прежде всего, о США и Великобритании, для экономик которых финансовый сектор имеет чрезвычайно большое значение. Да и государства с развивающимися рынками, будь то Китай или, например, Россия, собирающаяся превратить Москву в новый финансовый центр, изначально относились к этому замыслу более чем скептически. Поэтому идея налога начала вновь погружаться в забытье, ведь в условиях глобального финансового рынка его введение имеет смысл только тогда, когда он взимается на всех основных торговых площадках планеты, иначе спекулянты просто перенесут свой бизнес из одной точки в другую.

Ставка отнюдь не драконовская: 0,01 процента

И вот в конце 2011 года о налоге на финансовые транзакции вновь активно заговорили - на этот раз только в Европе, точнее говоря - в еврозоне. Она переживает сейчас тяжелейший долговой кризис, а потому складывается впечатление, что возродившийся интерес к давней идее вызван не столько стремлением усилить регулирование рынков и обуздать спекулянтов, сколько просто желанием пополнить дефицитные госбюджеты. Европейская комиссия подсчитала: отнюдь не драконовская ставка 0,01 процента (1 евро с 10 000 евро оборота) ежегодно обеспечивала бы 27 странам ЕС 57 миллиардов евро.

Самым решительным поборником нового налога считается президент Франции Николя Саркози. В начале января 2012 года он даже заявил, что готов взимать его в одной только Франции. Убежденным сторонником налога является канцлер Германии Ангела Меркель (Angela Merkel). Она, правда, против индивидуальных решений на национальном уровне, но готова при необходимости согласиться на реализацию этой меры только в 17 странах еврозоны, если Великобритания и дальше будет блокировать введение налога во всем Европейском Союзе.

Позиция Ангелы Меркель пользуется растущей поддержкой как в ее собственной партии ХДС, так и в целом в немецких политических кругах. "Налог с оборота взимается со всего что угодно - от детского питания и кофеварок до автомобилей и промышленного оборудования. Но только не с финансовых транзакций", - возмущается президент бундестага ФРГ христианский демократ Норберт Ламмерт (Norbert Lammert).

Немецкие либералы призывают не дотировать Лондон

Против выступает лишь младший партнер по правящей коалиции в Берлине - либеральная партия СвДП. Ее финансовый эксперт Херман Отто Зольмс (Hermann Otto Solms) не устает напоминать о "единственной практической попытке" в сфере налогообложения финансовых транзакций, которая "закончилась полным провалом". Он имеет в виду Швецию, где с 1985 по 1992 годы действовал налог на биржевой оборот, который привел к массовому оттоку инвесторов со Стокгольмской биржи на другие площадки, прежде всего - в Лондон.

Немецкие либералы утверждают, что введение налога лишь в 17 странах еврозоны фактически будет означать дотирование лондонского финансового центра, и поэтому предлагают добиваться компромисса с британскими властями на почве давно уже существующего в Великобритании гербового сбора с операций с ценными бумагами. Но у него имеется существенный недостаток: он не распространяется на самые спекулятивные и опасные операции с деривативами.