Проект изменений в Налоговый кодекс, изначально предполагавший введение фактически налога с оборота на рынке ценных бумаг (для биржевых сделок — по ставке 0,1%, внебиржевых — 3%), вызвал бурную реакцию у представителей фондового рынка. Их оценки предложенных Минфином и налоговиками изменений варьировались от апокалипсических заявлений о грядущей смерти фондового рынка до — весьма редких — одобрительных откликов, приветствующих борьбу с налоговыми ямами.

На нынешней неделе ценнобумажный законопроект «прокатили» в налоговом комитете Верховной Рады, и его рассмотрение отложено до 6 ноября. Что оставляет участникам рынка возможность довести документ до приемлемой для себя формы, так как большинство из них понимают, что вместе с предвыборными страстями может улетучиться и желание чиновников миндальничать с рынком и некоторыми крупными бизнес-группами, являющимися наиболее активными противниками предложенных новаций.

Существует ли вариант, способный устроить обе стороны противостояния? ZN.UA публикует точку зрения на этот счет члена совета АУФТ Андрея Некрылова, модерирующего процесс переговоров с Минфином и ГНСУ со стороны профессиональных участников рынка.

Начнем с того, что по настоятельной просьбе саморегулируемых организаций (СРО) ассоциации «Украинские фондовые торговцы» и Независимой ассоциации банков Украины 26 сентября с.г. была создана рабочая группа при непосредственном участии министра финансов Ю.Колобова. Ее состав выглядит так: ГНСУ (департамент налогового контроля в лице директора С.Крухмалева), НКЦБФР в лице главы комиссии Д.Тевелева, члена комиссии А.Петрашко, НБУ в лице А.Дубихвоста, НАБУ в лице исполнительного директора С.Мамедова, Е.Чемерис, АУФТ в лице главы совета С.Антонова, члена совета А.Некрылова. От участников рынка к рабочей группе присоединились Дмитрий Тарабакин, Олег Ткаченко, Артемий Ершов. Возглавил группу глава НКЦБФР Дмитрий Тевелев.

В течение трех недель усилиями всех сторон был доработан проект изменений в Налоговый кодекс Украины, позволяющий решить целый ряд системных проблем финансового рынка. Остановимся на них более детально.

Известно, что в действующем с 1997 года налоговом законодательстве существовали «черные дыры», которые позволяли, с одной стороны, получать положительный финансовый результат и увеличивать капиталы субъектов финансового рынка, а с другой — избегать налогообложения этой прибыли путем ее инвестирования в новые ценные бумаги. Таким образом на фондовом рынке Украины наряду с реальными финансовыми инструментами рос «пузырь» «мусорных» ценных бумаг (векселей, акций специально созданных предприятий и т.д.). Все это делалось вполне легально, согласно существующему законодательству.

Эта проблема хорошо известна как участникам рынка, так и власти. Известен также и метод ее решения — переход к налогообложению прибыли по результатам финансового (бухгалтерского) учета, что исключало бы любые манипуляции с ценными бумагами, которые приводили одновременно к положительному результату в финансовом учете и отрицательному — в налоговом.

Попытки изменить этот порядок предпринимались неоднократно. Последний раз — разработчиками Налогового кодекса, которые прекрасно понимали необходимость сближения бухгалтерского и налогового учетов именно в этой сфере. К сожалению, им не удалось убедить в этом законодателей.

Основным камнем преткновения был и остается процесс перехода от существующего порядка налогообложения результатов торговли ценными бумагами (купил — расходы, продал — доход, снова купил в этом же периоде — опять расходы, которые сводят на нет полученную прибыль) к новому порядку — налогообложению по результатам бухгалтерского учета.

Главный вопрос: что делать с задекларированным отрицательным налоговым результатом, который сейчас, по данным ГНСУ, составляет примерно 159 млрд. грн.? Ведь в этом результате начиная с 1997 года накопились как реализованные (реальные) убытки, так и стоимость приобретенных ценных бумаг, включающая в себя и реализованные (реальные) доходы, реинвестированные в эти ценные бумаги и, согласно действующему законодательству, выведенные из налогообложения. За счет этих доходов годами формировались капиталы различных финансовых учреждений и, параллельно, росла пирамида ценных бумаг.

Для выхода из этой ситуации нужна была не только политическая воля власти, но также консенсус со стороны Министерства финансов, Государственной налоговой службы, регуляторов (НБУ, НКЦБФР), коммерческих структур — участников фондового рынка и общества.

Именно с таким пониманием необходимости достижения консенсуса с целью очистки фондового рынка и работала наша группа в составе представителей Минфина, ГНСУ, НБУ, НКЦБФР с участием АУФТ, НАБУ.

По нашему мнению, нам удалось найти наиболее приемлемое решение — так называемый нулевой вариант, при котором отрицательный результат декларации по налогу на прибыль по операциям по торговле ценными бумагами за 2012 год (те самые 159 млрд. грн.) аннулируется, и с 2013 года начинается с чистого листа, с приближенными финансовым и налоговым учетами.

Тот, кто действительно понимает суть проблемы, не может не оценить положительного влияния предложенного решения. Фактически он подводит черту под формированием капиталов за счет необлагаемого дохода, когда в финансовом учете показывался положительный результат от торговли ценными бумагами, а в налоговом учете стоял вечный «минус».

Следствием вечного «минуса» стал конфликт рынка и ГНСУ. Иными словами, практика применения ст. 153.8 НКУ ввиду преимуществ налогового учета над финансовым действительно позволяет по сути снизить платежи в бюджет за счет увеличения портфеля ценных бумаг для профучастников и не профучастников рынка. (Можно понять негодование службы, когда такое увеличение портфеля происходит за счет «мусорных ценных бумаг».) Рынок привык к однозначной трактовке, независимо от статуса участника: «черная дыра» универсальна для всех. (Римскую максиму «закон суров, но это закон!» можно трактовать и по-иному: если закон либерален, то это тоже закон!) Так сложилась практика применения в учете.

Позиция, изложенная в письме ГНСУ от 9 августа 2012 года, заключает в себе иное видение, а именно — экономическая категория «затраты, понесенные в связи с приобретением ценных бумаг» прямо трансформирована в категорию «убыток», с применением к данному показателю норм ст. 150.1 НКУ. Можно ли сделать вывод, что новый проект статей НКУ, регулирующий порядок исчисления финансового результата с последующим формированием объекта налогообложения, исключает возможность разночтений, иными словами, происходит сближение категорий в финансовом и налоговом учетах? Сразу скажу — да. Чего ожидаем мы, участники рынка, после принятия изменений, особенно с учетом «нулевого варианта» в налогообложении операций, совершенных в ранее действующем правовом поле? Ответ очевиден: вопросы будут урегулированы, а претензии службы в части налогообложения «убытка» будут сняты законом Украины.

Кроме того, проектом изменений в НКУ урегулирован ряд острых вопросов по операциям РЕПО, налогообложению операций с долговыми обязательствами. Таким образом, изобретен вариант решения одной из острейших проблем, которая мешала дальнейшему развитию финансового рынка.

А в чем же новации и база для последующего развития?

Во-первых, ГНСУ предложила ввести льготную ставку налогообложения в размере 10% для финансового результата, полученного от операций с ценными бумагами. Сравним ставки налогообложения таких доходов в странах с развитым рынком. Например, Великобритания облагает прибыль, полученную от операций с ценными бумагами, по ставке 28%, США — 35%, Кипр — 10%. На этом фоне возникает справедливый вопрос — где противоречие? Даже если обратиться к новации налогообложения операций с ЦБ акцизным налогом, о котором речь будет идти дальше, фискальная составляющая реформы выглядит совсем иначе.

По введению акцизного налога. Кому-то не нравится название? Давайте снова обратимся к мировой практике, где существует особая система налогообложения операций с финансовыми инструментами. Например, при работе в составе рабочей группы один из ее участников в качестве примера вспомнил законодательство Польши, где по операциям вне биржи взимается налог в размере до 1% от суммы сделки, и там предприниматели его добросовестно платят. Собственно, такие примеры существуют в Китае, Великобритании, сейчас также такая практика внедряется в странах ЕС. На время обсуждения законопроекта 11 стран — членов Евросоюза уже приняли такое решение.

Можно дискутировать на тему побочных положительных или отрицательных последствий, но предложение, согласованное рабочей группой, нивелирует фискальное давление на организованный рынок, поднимая другую проблему — администрирования такого рынка, получения наиболее полной картины и предоставления оценок перелива капитала, его миграции в отраслях. О чем идет речь? О средствах и способах получения данных относительно выполнения фондовым рынком его основной функции — перераспределения финансовых потоков.

Безусловно, с определением источников — наиболее активных и привлекательных инструментов (эмитентов). Все это является форматом воплощения регулятивной функции.

Негативные отзывы участников рынка по предложенному рабочей группой механизму налогообложения операций на внебиржевом рынке имеют под собой основания, но также имеют и решение.

Прежде всего, надо подчеркнуть, что начата работа по реформированию финансового рынка. Безусловно, дальнейшая работа регуляторов в ближайшее время коснется пересмотра правил ведения биржевой торговли, требований к ценным бумагам (эмитентов), которые могут быть включены в биржевой реестр, порядка определения биржевой цены. Объединение усилий участников рынка, регуляторов в части либерализации, упрощения доступа к биржевому рынку в системе предложенной реформы даст больше прозрачности проведения операций, действенные механизмы для привлечения инвестиций активно растущими компаниями, которые сегодня формально не соответствуют листинговым требованиям из-за пока недостаточных масштабов бизнеса. Таким образом, в результате принятия закона и заложенных в нем форм фискального администрирования фондового рынка компании малого и среднего бизнеса смогут стать основой для устойчивого развития национальной экономики.

Стоит отметить, что сейчас практика определения рыночной цены финансовых инструментов в рамках бухгалтерского и налогового учетов существенно различается для разных категорий субъектов хозяйствования и далека от понятности. Скажем, котирование ценных бумаг, которое кодекс рассматривает в качестве рыночной цены, с точки зрения профильного регулятора (НКЦБФР) является вовсе не собственно ценой, а лишь процедурой ее определения. Причем по ходу этой процедуры фондовая биржа определяет вовсе не одну цену, а как минимум лучшие заявки на покупку и продажу, цены открытия и закрытия и, разумеется, биржевой курс, алгоритм определения которого с недавних пор четко регламентирован.

При этом более или менее однозначные (хотя и разнящиеся) подходы к определению рыночной цены для оценки активов сформулированы только для институтов совместного инвестирования, негосударственных пенсионных фондов и банков. Подходы для иных категорий инвесторов не столь очевидны в действующем правовом поле. Вряд ли это правильно. Очевидно, к рыночной цене должны существовать конкретные критерии (достаточная ликвидность торгов, по итогам которых определена эта цена; конкурентный, а не адресный характер торгов; некая регулярность торгов, наличие истории изменения биржевой цены и др.). На сегодняшний день таким критериям более всего соответствует биржевой курс, поэтому именно он и предложен для использования в кодексе в качестве приоритетного. В процессе выработки подходов к определению рыночной цены для нужд налогообложения принимает участие не только НКЦБФР, но и НБУ (в контексте регулирования банков) и Минфин (для прочих субъектов хозяйствования).

Вполне очевидно, что эти и иные изменения, предложенные в проекте кодекса, существенно влияют на рынок. Действительно, имплементировать их нужно осторожно, чтобы не выплеснуть ребенка вместе с водой (а «взрослым» наш фондовый рынок назвать, думаю, ни у кого язык не повернется). Можно рассматривать проект как первый шаг к регулированию налогообложения ценных бумаг. Первый, но отнюдь не последний, пока на рынке обращаются «мусорные» бумаги, пока существуют вексельные схемы, словом, пока рынок далек от выполнения присущих ему функций.

Довольно странно, что все попытки государства нормализовать функционирование фондового рынка — как в сфере клиринга и расчетов, так и в сфере налогообложения — сталкиваются с активным противодействием субъектов, которые почему-то присваивают себе право высказывать от своего имени мнение, которое якобы разделяет весь рынок.

Кстати говоря, фондовый рынок в этом не одинок, и, как правило, с подачи участников различных товарных и финансовых рынков в СМИ регулярно высказываются мнения, что государство своим вмешательством все только портит, ведет себя, как слон в посудной лавке и т.д. Поневоле складывается впечатление, что самым лучшим для Украины государственным деятелем был бы Нестор Иванович Махно.

Очевидно, это не наш вариант, и государство все-таки нужно — особенно в кризис, когда его вмешательство направлено на нормализацию рыночных процессов. А чтобы это вмешательство было эффективным, необходим конструктивный диалог с регуляторами, а не вынесенные в СМИ истерические эскапады. Особенно это важно для финансового рынка, который, как известно, любит тишину. А «яркие» высказывания отдельных представителей рынка хоть и помогают им приобретать известность, вряд ли повышают уверенность инвесторов и вряд ли привлекают новых клиентов.

Не всем предлагаемые изменения по душе, они действительно создают сложности как минимум для довольно существенного сегмента рынка, обслуживающего не столько привлечение и размещение инвестиций, сколько налоговое планирование. Не всем очевидно, зачем нужны такие жесткие меры по ограничению операций на внебиржевом рынке. Тем не менее все эти нормы и предложения трудно назвать очень уж новыми, неожиданными или, тем более, идущими в разрез с мировой практикой.

И вряд ли объективно говорить о коллапсе, якобы грозящем рынку вследствие законодательных изменений. Потому что рынок можно за многое критиковать, но одного у него не отнять: несмотря на все кризисы, изменения подходов к регулированию, изначальную недоразвитость инфраструктуры, он остается вполне жизнеспособным. А законодательные новации можно рассматривать в разных аспектах. Можно как усложнение (введение дополнительных ограничений) в деятельности профучастников рынка, а можно как появление дополнительной правовой основы, способствующей большей понятности рынка для инвесторов. И мне почему-то кажется, что второе — важнее.