Активность НКЦБФР в деле реформирования фондового рынка временами вызывает у участников этого рынка вопросы. Некоторые из них озвучивает глава Ассоциации "Украинские фондовые торговцы" Сергей Антонов

Я не согласен с решением НКЦБФР по отзыву лицензии у ПФТС. Но крайне негативно оцениваю не сам факт, а то, как это было сделано.

Тема лишения лицензий профучастников, контролируемых субъектами Российской Федерации, вольно или невольно привлекла внимание участников рынка, СМИ и, наверное, явилась главной интригой текущего года. Комиссия не очень торопилась с вопросом лишения лицензий фондовых бирж УБ и ПФТС. Нормы новой редакции закона "О лицензировании видов хозяйственной деятельности", как известно, действуют с 28 июня 2015 года, но закон был принят и опубликован гораздо раньше — в марте.

Так что вполне логично предположить, что времени у Комиссии до октября было предостаточно. Как следует из закона, обязательным действием, предшествующим лишению лицензии, является установления факта "решающего влияния" субъектов Российской Федерации на деятельность профучастника. Однако такой факт в отношении фондовой биржи ПФТС был "установлен" лишь в день лишения ее лицензии. В то время как в отношении "Украинской биржи" Комиссией факт решающего влияния "не установлен" до сих пор.

Какими критериями руководствовалась Комиссия для принятия столь, мягко говоря, "избирательного" решения, в какой-то степени можно понять из пресс-релиза регулятора: якобы не была установлена "серьезность намерений" украинских компаний — претендентов на покупку существенной доли капитала ПФТС. Что же имелось в виду? Могу предположить отсутствие у всех претендентов на покупку акций ПФТС у Московской биржи такого документа, как Меморандум о продаже.

Однако это весьма условный документ, правовые последствия подписания которого не столь очевидны — например, Гражданский кодекс Украины вообще его даже не упоминает, а вот оферту на покупку (копия которой, как можно понять, у Комиссии имелась) подробно описывает. Думаю, что мотивы действий Комиссии гораздо глубже.

Я воспринимаю это именно как попытку убрать "лишних" и создать единый холдинг, в котором биржевой площадкой станет УБ. Уверен, решения НКЦБФР еще получат правовую оценку.

Скажу еще пару слов о разнице между УБ и ПФТС в восприятии отечественных и зарубежных профучастников: ПФТС — это история нашего фондового рынка, она возникла в результате донорского проекта USAID как помощь американского народа, долгое время была общепринятым и доминирующим лидером фондового рынка Украины (можно даже сказать — его гордостью!), была именно первой украинской электронной биржей. И, хотя в 2009 году контрольный пакет ее акций и был продан Московской бирже, ПФТС сумела сохранить лидирующие или близкие к ним позиции в ряде сегментов рынка и, главное, смогла сберечь свой авторитет.

А с УБ было совсем не так. Она с самого начала и до сегодня существует как исключительно российский проект на российском программном обеспечении и на средства, полученные в капитал от российских субъектов. В то же время успехи у УБ, по моему мнению, более чем скромные: слоган "центр ликвидности украинского рынка акций" выглядит достаточно странно, поскольку в Украине (и это уже не только мое мнение, но и, в том числе, регулятора) такого рынка, собственно, нет. В этом смысле еще более вызывающим выглядит активное привлечение на этот так называемый "рынок" физических лиц через технологию интернет-трейдинга.

Кстати, идея с единым холдингом далеко не нова и очевидна. Действительно, в Украине существует переизбыток бирж, который во многом профанирует биржевую торговлю и создает деструктивную внутреннюю конкуренцию. Перед каждым прошлым составом Комиссии этот вопрос стоял. Так что вопроса, по сути, нет, но есть очень большой вопрос по форме. Как это сделать?

До сих пор казалось, что это нужно делать исключительно рыночными методами, то есть за столом переговоров, с участием не только бирж, но и их членов, на основе понятных и прозрачных критериев. Это, безусловно, сложно и не так эффектно, но другого пути быть не должно: нельзя "загонять палками" на единую биржу, волюнтаристски выбранную на основе сомнительных предпочтений.

Сегодня же мы видим исключительно административные усилия Комиссии. При этом совершенно не ясны критерии или "заслуги" именно фондовой биржи УБ. Комиссия, в отличие от других бирж, упорно не видит нарушений ни в действиях УБ, ни в действиях ее брокеров.

Это не единственная идея Комиссии, воплощаемая в жизнь, которую нельзя назвать новой. Например, идея очистки рынка от мусорных ЦБ. На сегодняшний день существует (а недавно она была еще и уточнена Комиссией) вполне взвешенная и понятная норма и процедура признания ценных бумаг фиктивными. Более того, эта норма уравновешена участием в этом процессе фискальной службы. Кстати, признание ЦБ фиктивными имеет грозные налоговые последствия, как для брокеров, так и для их клиентов. Так что ответственность у торговцев уже достаточная.

Комиссия же активно использует совершенно иную норму — запрет на обращение ценных бумаг на бирже, которая, в отличие от фиктивности, не урегулирована нормативно. То есть, в актах Комиссии Вы не найдете четких оснований, причин и случаев для применения данного полномочия, не будет там и ссылки на необходимость документального подтверждения, проведенного Комиссией анализа, составления экспертных документов, процедур, как и самого определения "защита прав инвесторов". А как показала практика, такой документ рынку, да и Комиссии, крайне необходим. В итоге на рынке возникает понятная растерянность и неопределенность, возникают обоснованные иски в административные суды, которые, насколько мне известно, достаточно успешны для участников рынка.

И дело здесь не "в каких-то запятых и юридических фокусах", как пренебрежительно говорит глава Комиссии, а в извращении права со стороны самой Комиссии. Регулятор принимает решение о приостановлении обращения ценных бумаг, ссылаясь на полномочия по защите инвесторов и государства, но при этом всячески пытается подтянуть под данное полномочие нормативную базу по фиктивности, то есть сделать фиктивность причиной, чтобы оправдать следствие, при этом, не всегда обращая внимание на то, что при фиктивности у Комиссии полномочия и порядок действия другой.

Вопрос в том, зачем вообще подобная чистка нужна? Ведь с 1 января 2016 года радикально ужесточаются требования к листингу акций, а с 1 мая 2016 года акции ПАО обязаны находиться в листинге. Много ли найдется ПАО с годовым чистым оборотом 400 млн грн и достаточным free float, чтобы войти хотя бы во второй уровень листинга? Анализ показывает, что лишь несколько — 2-3. То есть рынок "очистится" полностью и, боюсь, навсегда.

Тогда зачем столько громких заявлений об очистке рынка, если рынка вскоре и так не будет?

Ведь, в том числе, уменьшается и количество торговцев, причем достаточно резко. Динамика их ухода удручает, а прогнозы видятся катастрофическими. Это я о решении Комиссии о внедрении новых пруденциальных нормативов, с которыми категорически не согласна АУФТ. Они для сегодняшнего состояния рынка просто нереальны. Обсуждение этого вопроса с Комиссией продолжалось более двух лет, но в итоге НКЦБФР приняла директивное решение, не учитывающее состояние рынка и мнение его участников. То есть сегодняшний рынок, его инструменты, его доходность не оправдывают избыточных затрат на вход и нахождение на рынке.

Мне казалось, что когда говорится о фондовом рынке, то говорится, в первую очередь, о его профучастниках, об этой достаточно узкой, но со всеми оговорками наиболее профессиональной прослойке рынка, которую, я уверен, нужно всеми силами сохранить. Более того, насколько я понимаю, Комиссия собирается финансировать свою деятельность (пока не понятно как) именно за счет профучастников.

Но только время покажет, насколько верными были решения регулятора фондового рынка.